[Jmur]

upd 2015: О ГОСПОДИ КАКОЙ УЖАС НИКТО НЕ ЧИТАЙТЕ ЭТОГО НЕ СМОТРИТЕ НА ЭТО ПРОСТО ПРОХОДИТЕ МИМО



я наконец-то собралась и сделала ХОТЬ ЧТО-ТО.
конечно же, рисунки срисованные и лишь слегка подстилизованные под персонажей,
а то так-то я сама их не нарисую(((

но хоть что-то уже радует :3

В общем, Панораны, да.
Панораны - это огромный город-государство, расположенное на северном берегу Альмативира, в прошлом - неприступная крепость. Он обнесен гигантскими арками, от которых ныне осталось немного, но эти величественные руины знает каждый - некогда символ волшебства, позже несказанной тирании.

много полуночных букаф

В Паноранах же разворачивается история Катрин - девушки благородного рода и нежного возраста. Её отец - имеющий немалую власть феодал, её мать - в прошлом принцесса Альмативирская, кузина (лишь поэтому она осталась жива) свергнутого короля Морэла. Как и любую юную особу столь знатного происхождения, Катрин обучают множествам наук несколько именитых учёных, снискавших себе немалую славу не только в Альмативире, но и за морями. Как нам это с вами прекрасно знакомо, скучные дядьки и тётки нагоняют на девушку такую тоску, что она, пытаясь избежать очередных нравоучений, прячется (о боги!) в "рабском подвале". "рабский подвал" - это, как нетрудно догадаться, подвал, где живут придворные рабы. Там содержали самых доверенных и полюбившихся феодальному глазу слуг, так как в подвале поместий всегда было тепло (там находилась печь, отапливающая все здание). Сегодня там обитали сироты - дети придворного охотника, хорошего друга феодала (а это совсем другая история), умершего от чахотки. Сиротами были брат и сестра. Старший Эдвард работал в поле (зимой в оранжерее) и, как мог, заботился о совсем юной тогда сестре. Именно с ним и сталкивается в подвале лоб в лоб нежная и впечатлительная Катрин, пытающаяся сбежать от зануд-учителей.

- Миледи, Вы, должно быть, совсем заблудились, - с легкой усмешкой (а он всегда не любил всех этих заносчивых господ) говорит Эдвард, пытаясь отцепить от себя впившуюся в его рубаху девушку, - позвольте, я провожу Вас в оранжерею. Кажется, там сегодня должны проходить Ваши занятия.
- Только не в оранжерею! - взвывает "миледи" и, отталкивая парня, мчится к печи и, не жалея платья, скрывается за ней. Дверь подвала снова открывается и теперь на лестнице перед рабом оказывается длинный и скрюченный профессор в помятой, измазанной землёй мантии.
- Эй ты, где эта девица?! - противным голосом пищит он.
- Здесь только моя сестра, сэр Годрик, - спокойно отвечает Эдвард, указывая на спящую на печи малышку Леону. - Вы, должно быть, ищите мисс Катрин?
- Кого же еще, служонка? Сдалась мне твоя сестра! А ну быстро выводи мне эту девицу, я видел, как она свернула сюда!
- Боги свидетели, сэр, я не понимаю о чем Вы. Думаю, Вам стоит проверить в оранжерее - наверняка, Мисс Катрин уже ждёт Вас там, - не меняя выражения лица отвечает Эдвард. Противнй ученый удаляется, приговаривая под нос всякие гадости про мисс Катрин, глупых рабов и про отвратительный северный климат в частности.
- Не знаю, чем Вам так не угодили лилии, мисс, - парень развернулся к печи, - но если Вы не выберетесь оттуда, виноград оплетёт Вас еще до того, как на улице стемнеет.
- Плевать я хотела на виноград, лилии и вообще всё, что связано с этой чёртовой травологией! - злобно шепчет миледи, отдирая юбку от колючей лозы, пригревшейся за печью. - Спасибо, что не сдал меня сразу, - уже войдя в образ "леди", сказала она.
- Я Ваш слуга, миледи, а не сэра Годрика, - наигранно склонил голову Эдвард и, делая вид, что имеет более важные дела, удалился из подвала.

***

- Эдвард! Ты, конечно, хороший садовод, и уж не знаю, что бы я делал с оранжереей без тебя - а, снес бы ее ко всем чертям! - но всё же я вынужден наказать тебя за содействие моей дочери в побеге! Ты же понимаешь, что это серьезный проступок? - грозно нависая с балкона, громогласно заявил Торн.
- Да, сэр. Виноват, сэр, - не меняясь в лице отвечает прикованный к пыточному столбу (какое поместье обойдётся без пыточной?) молодой человек.
- 20 плетей и чтобы в следующий раз привёл её прямо ко мне, Эдвард, - выносит приговор феодал и уходит.
Каратель срывает с парня рубаху. Вся его спина в шрамах и ссадинах - он отбывает наказания не только за свои проступки, но и за сестру, за юную леди, её младшего брата и всех придворных учёных. "В следующий раз я придушу её прямо на месте," - думает Эдвард и, закрывая глаза, начинает тихонечко перечислять все виды растений, которые надо будет завтра удобрить. В алфавитном порядке.

***

- Доброе утро, Эдвард! - смущенная прачка Камилла легонько трогает его за плечо. - Госпожа велела тебе одеться в это и явиться после завтрака в зелёную, - тихонечко шепчет она, как будто бы боясь его разбудить.
- Госпожа, видно, издевается надо мной, - с трудом продрав глаза стонет он, глядя на белоснежный костюм.
- Почему? Мне кажется, это честь - попасть в господские комнаты до заката, - широко распахнув свои и без того огромные глаза, удивляется Камилла.
Эд протер глаза и сел в "кровати" - обернутой тканью кучке сена. К запекшимся ранам на его спине намертво прилипла простыня, которой он укрывался ночью. Стараясь не думать о том, как глупо он выглядит и о том, как забавно было бы провести сейчас параллель с благородными принцами Альмативира, носящими за спиной кремовые плащи, он встал и подошёл к умывальному ведру. Воды было не так много - видимо, сестра ночью просыпалась попить, - хватало только смыть кровь с волос и рук.
- Камилла, принеси мне какой-нибудь тряпки и мази, что я тебе давал неделю назад, - тихо, чтобы не будить сестру, попросил он. Прачка молча кивнула и тут же помчалась в свою мыльную обитель.
Не откладывая неприятную процедуру на потом, он отодрал от спины прилипшую простыню и, пересчитывая про себя садовые принадлежности, принялся оттирать кровавые пятна с пола.
- О Боги, Эд, ты весь в крови! - промямлила Камилла, - давай, я принесу еще воды и помогу тебе обработать раны.
Замотав грудь очередным обрубком простыни, он одел костюм, перчатки и новые кожаные туфли, что принесла ему прачка. Она обещала помочь с окровавленным подвалом (ведь всё это надо было убрать до того, как проснётся сестрёнка), и, чмокнув её в благодарность на прощание, он отправился прямиком в лапы злорадствующих господ.

- Ох, милый Эдвард, ты так хорошо смотришься! - воскликнула госпожа Маора, увидев его в дверном проёме, - не стесняйся, проходи к нам, ты ведь нам как родной, не бойся! - стараясь не хромать, гордо подняв голову (чёрт знает, откуда взялась в нём эта гордость) он вошёл в зелёную комнату - комнату, где проходило большинство занятий юной миледи, и остановился около письменного стола, по другую сторону которого стояли феодал Торн, его жена Маора и их дочь Катрин, а также какой-то совершенно незнакомый и непонятный мужчина. Среднего возраста, в очках и с подкрученными усами, он стоял и смотрел на Эдварда изучающим взглядом следопыта, в одной руке держа какой-то фолиант, а другой нервно теребя кисточку на лацкане своего бархатного кафтана.
- А вот и тот самый юноша, Рональд, - своим оглушающим басом произнёс феодал и направился к Эдварду, с трудом огибая стол. - У него пытливый ум и он всё схватывает на лету! - расхваливал он раба, похлопывая по спине, как любимого первенца. Сжав зубы от боли, Эд приветственно улыбнулся "Рональду".
- Этот человек, Эдвард - учёный с Востока. Он будет учить Катрин древним языкам, - принялась объяснять леди Маора, - он говорит, что учить языки эффективнее в паре с кем-то того же уровня, поэтому мы решили, что ты составишь ей компанию, пока она не наберётся достаточно опыта, чтобы заниматься самой. Заодно и присмотришь за ней, - леди Маора выглядела настолько счастливой, что можно было подумать, что она выдаёт свою дочь замуж. Однако, разумеется, ей просто нравилось любоваться молодым мальчиком в хорошем костюме. Она всегда говорила, что Эдвард невероятно красив и специально приплачивала карателям, чтобы те не били его по лицу.
- Как пожелаете, миледи, - покорно, сквозь зубы, процедил парень, которого всё еще похлопывал по спине массивный феодал.
- Что ж, раз уж ты согласен, думаю, стоит оставить вас всех, чтобы вы могли приступить, наконец, к своим занятиям! - провозгласил счастливый Торн и, проводив сперва взглядом жену, удалился вслед за ней, заперев за собой дверь.
- Доброе утро, миледи, - поздоровался Эд, - доброе утро, сэр Рональд.
- Зови меня Рон, у нас на Востоке не принято так любезничать с кем попало,- отмахнулся чудак в бархате и, сняв очки, уселся в кожаное кресло за столом. - Присаживайтесь, дорогие ученики, мы начнём с алфавита...

***

Прошло несколько месяцев с тех пор, как каждое утро два раза в неделю Эду приходилось надевать белоснежный костюм и отбывать три часа с Катрин и Роном, мучая свой язык, свои глаза и свою память. Он уже начинал понимать, почему миледи так сильно ненавидит все свои занятия и отчего готова сгнить в лозе за печкой в подвале, лишь бы не встречаться со своими учителями. Однако, что бы там ни говорили другие, Рон оказался довольно милым человеком, и был единственным представителем знати в поместье, кто относился к Эду по-человечески. Иногда он улетал на пару дней на Восток и привозил оттуда сладости для его сестры. Сегодня профессора тоже не было рядом и Эдвард был вынужден заставлять миледи учить новые слова и выражения собственными силами.
- Фу, какой ты зануда! - кричала она и металась по комнате. - Какая разница "мэ рошна" или "сэт укро"? Лексически, это одно и то же!
- Да, но грамматически...
- Плевать я хотела на вашу грамматику! - она рухнула в кресло и, скрестив руки на груди, демонстративно отвернулась, глядя в окно. Обычно, этот жест означал "не хочу больше тебя слушать, пшёл вон" и больше от неёё, действительно, ничего нельзя было добиться. Всё бы ничего, но занятие только началось и за такое поведение Эду вечером могло нехило достаться, поэтому, собрав свою волю в кулак, он продолжил:
- Грамматически - это совершенно разные конструкции, миледи.
Она молчала и смотрела в окно Разглядывать там было нечего - грязный полурастаявший снег, лужи, грязь. Ни рабочих, ни зверей. Еще даже солнце не встало. Он уже хотел было начать приводить примеры, как она внезапно обернулась и нагло заявила:
- Знаешь, если ты от меня не отстанешь, я тебя испепелю!
Да, характер у миледи был не шёлковый. Более того, всё омрачалось еще и тем, что Эдварда она не очень-то и любила. Как-никак, он заставлял её учиться и контролировал её довольно жестко. Сегодня, казалось, настал апогей скуки и миледи решила, что надо что-то с этим делать.
- Серьёзно? Тогда Вам придётся испепелить еще и мою сестрёнку, ведь без меня она здесь совсем зачахнет, - усмехнулся он. Именно это поведение раздражало её больше всего, но в то же время именно оно и привлекало её к нему и только ради вот этих усмешек и вольностей, ходила она на занятия в отсутствие профессора, когда могла бы спокойно спать у себя в постели.
- Я не шучу! - серьезно заявила она, - Смотри! - Она вскочила с кресла и, схватив раба за руку, побежала в другой конец комнаты. - Видишь ту свечу на комоде?
- Конечно, миледи. Я меняю её каждые два дня, миледи.
- Смотри внимательно! - прошептала она и еще сильнее вцепилась в его руку. Вторую она резким движением выкинула вперёд и, сделав глубокий вдох, чувственно щелкнула пальцами. На другом конце комнаты зажглась свеча.
Эдвард медленно перевёл взгляд со свечи на стоящую рядом девушку. Зачем она показывает ему это? Если он скажет хоть кому-либо, её, в лучшем случае, навсегда запрут в одной из морских башен, где держат магов (хотя, никто не знает, держат их там, и просто складируют трупы). Магия в Паноранах уже около сотни лет вне закона и после полувека гонений и геноцида, магов в Альмативире почти не осталось. Больше всего Эдварда пугало то, что как личного раба миледи его казнят не задумываясь, "за содействие".
- Не сомневаюсь, что этой свечой Вы могли бы испепелить весь двор, миледи, - выдавил из себя Эдвард. Она засмеялась.
- Что там свеча, дурак! Это всё глупости. Не хотела пугать тебя с самого начала, ты итак весь побледнел! - она отпустила его руку и легонько толкнула его в грудь, как бы приглашая сесть в кресло. Он сел.
Девушка отошла на пару шагов, поднесла руки к лицу, сложив их в пригрошню, и подула в них, как будто раздувая маленький костер. Разведя ладони, она выпустила из рук прекрасную огненную голубку, которая принялась летать по комнате, потрескивая от жара.
- Не правда ли, она прекрасна? - не отрывая взгляда от магического существа, спросила она.
Эд не нашел, что ответить. Ладно еще детские забавы со свечой - такое и не заметит никто, но создание существ? Его сковал страх, он не мог ни пошевелиться, ни произнести что-либо, ни даже думать о чем-либо. С другой стороны, он был восхищен мастерством миледи и это беспокоило его еще больше. Внезапно голубка будто сошла с ума и начала биться о стены, оставляя за собой тёмные обгорелые пятна. Ударившись о шкаф за спиной девушки она на мгновение застыла, будто наблюдая за тем, как тот легонько покачивается и, высыпая своё содержимое, медленно, но верно летит на непутёвую волшебницу. Не долго думая, Эдвард вскочил с кресла и, одной рукой обнял Катрин, развернул её, оказавшись спиной к падающему шкафу, а второй схватил зависшую в воздухе голубку. Сердце девушки замерло. Как только его пальцы коснулись полыхающей птицы, она тут же покрылась инеем и замёрзла. И вот у него в руке уже просто бесформенный кусок льда. Мгновением позже ему на плечи обрушился дубовый стеллаж.
- Т... т-ты т-тоже? - заикаясь, спросила она.
- Да, я тоже, - не мудря, ответил он, думая о том, как бы поставить на место шкаф и как отчистить стены от гари.

@темы: Альмативирское, маша писаша